У Джульетты нет проблем  - Екатерина Горбунова

Максим собрал свои вещи и ушел домой. Если хотят, пусть репетируют без него. Хоть до завтра.

Во дворе у второй смены проходила физкультура. Второклашки носились друг за другом с радостными воплями. Жаль, что в пятнадцать лет такая непосредственность не приветствуется. Хотя мама всегда говорит, что эмоции надо выплескивать, а не копить в себе, иначе будет только хуже. К сожалению, не все считают так, как она.

Дома баба Таня читала близняшкам сказки. Очень спокойно, полумедитативно. Мелкие даже застыли, будто в трансе: глаза вытаращены, рот раскрыт. Уютно пахло едой. Укутанная полотенцами каша с котлетами дожидалась Максима на столе.

– Ты вернулся насовсем? – поинтересовалась баба Таня, заглядывая на кухню. Вику и Нику она уже успела занять раскрасками. – Или пойдешь куда?

– Нет, – мотнул головой Максим. – Если что, дождусь маму, в любом случае.

– Тогда я пойду.

– Посиди, чаю вместе попьем.

– В другой раз, – отказалась с улыбкой. – И так уже впору к вам прописываться.

Баба Таня тихо собралась, простилась с девочками и выскользнула за дверь. Незаметно, как привидение или добрый дух. Только что была здесь и уже нет. Интересно, дома с дедом она такая же? Или только тут?

– А мы с Бабтаней задачи решали.

Первой притопала Ника, забралась с ногами на табурет и навалилась животом на стол.

– И по азбуке занимались, – присоединилась с другой стороны Вика.

– Слушались? – нарочито строго спросил Максим.

– Ага, – кивнули обе.

Он улыбнулся.

– Маша не звонила?

– Нет. – Близняшки почти синхронно помотали головой.

Максима всегда удивлял о, как это они умудряются. Часто ведь даже не смотрят друг на друга. И говорят, будто один человек: сначала Ника – начало фразы, потом Вика – конец. Может, потому, что изначально были одной клеточкой? Одни на двоих гены, интересы, мнение. Попробуй-ка наряди их в разное – вой поднимут, и плевать им на умные книги, где пишут, что близнецам неправильно покупать одинаковые вещи. Мама сначала пыталась, но быстро сдалась. Когда Максим принес сестренкам обезьянок, содрали с них разноцветные юбочки и чуть ли не с лупой рассматривали и сравнивали идентичность.

Ой, ешки-матрешки! Про котенка-то опять забыл! Уже почти неделю носит его среди школьных принадлежностей. А планы-то были… Максим едва не подавился. Закашлялся. И получил довольно увесистые удары по спине с обеих сторон. Спасли. Но внутренности отбили. Добрые сестрички.

– Я делать уроки, – сказал, пообедав. – Дверь в комнату не закрываю, но если будете носиться туда-сюда, уложу спать.

Близняшки закивали, как два болванчика, и щербато заулыбались.

– У нас сегодня опять репа. – Максим догнал Юльку после уроков уже на крыльце школы, даже запыхался, как будто специально за ней бежал. – Не хочешь пойти?

Пожала плечами, спросила, стараясь не выдать интереса:

– А еще кто-то из девочек будет?

– Карина. Она же вокалистка.

– А-а-а, – протянула, словно и не догадывалась.

– Будем обсуждать название группы, – продолжал заманивать парень.

– Вряд ли мое мнение имеет значение.

– Зато сторонний взгляд.

Признаться, Юльку обрадовало, что Макс не обиделся на ее выпад. Продолжал общаться как ни в чем не бывало. Может, шутил меньше, но это потому, что сейчас чаще шутила Арцеутова, «зажигалочка».

– Меня бабуля ждет.

– Да? А что с ней?

– С ней все хорошо. Просто я временно переехала.

Он помолчал немного. Поковырял носком кроссовки шатающийся камень. А потом признался:

– А я-то думаю, куда ты деваешься после школы.

Прикольно. Единственный, кто заметил, что Юлька живет в другом месте. Настя как-то любопытства не проявила. Остальные одноклассницы и раньше не интересовались. Мальчишки – всегда сами по себе были.

– Бабуля помогает подготовиться для театральной студии.

– Серьезно?

– Вполне.

Юлька вскинула голову и посмотрела прямо в глаза Максиму. Почему это Арцеутовой можно в группе петь, а ей в театре играть нельзя. Но он и не думал подшучивать или сомневаться в ее способностях, просто продолжил разговор:

– А когда там крайний срок для поступления? Не опоздаешь?

– Группа формируется до ноября.

– Тогда удачи тебе! – пожелал вполне добродушно, а потом развернулся и ушел в школу.

И не понятно: то ли идти за ним на репетицию, то ли можно не ходить. Но Юлька пошла.

Репетировали в подвале. Она и не представляла, что в школе он есть. Поговаривали, конечно, что имеется старое бомбоубежище, в котором полно помещений и припасов на самый непредвиденный случай. Но даже те, кто говорил, относились к этим слухам, как к школьной легенде, ничем не подтвержденной. А теперь вот Юлька увидела. Нет, не ящики с консервами, конечно. Вполне себе обычные комнатки, только без окон. В некоторых были свалены старые парты, стулья, доски и прочая недоломанная мебель, которая может когда-нибудь пригодиться. В других стоял инвентарь: ведра, метлы, запакованные мешки.

Но одна комната была свободна от хлама. В ней и поселилась музыка: ударная установка в углу, несколько гитар, прислоненных к стене, пара бубнов, скрипка, усилители, стойка для микрофона, баян или аккордеон (Юлька не очень в них разбиралась) и зачем-то древний пионерский горн с прицепленным к ручке красным флажком.

Почти все ребята уже собрались, Юлька поняла это по разговорам. Трое из параллельного класса. Один – на год старше. Ждали только Макса и Карину Арцеутову.

На Юльку взглянули с удивлением, но не протестовали. Смелков молча указал на единственный, пожалуй, свободный стул в углу и затренькал на гитаре. Максим уселся за установку, и, подстраиваясь под Димкино бренчание, застучал какими-то щеточками по тарелкам.